Психология человека в современном мире 2009 Том 5 - файл 1.doc

Психология человека в современном мире 2009 Том 5
скачать (6329.7 kb.)

Доступные файлы (1):

1.doc

6330kb.

20.11.2011 20:56

скачать

содержание

---

Смотрите также:
• Психология человека в современном мире 2009 Том 4 [ документ ]
• Психология человека в современном мире 2009 Том 1 [ документ ]
• Психология человека в современном мире 2009 Том 3 [ документ ]
• Психология человека в современном мире 2009 Том 6 [ документ ]
• Психология человека в современном мире 2009 Том 4 [ документ ]
• Проблема выживания в современном мире [ лабораторная работа ]
• В современном мире быть грамотным необязательно [ документ ]
• Адаптация пожилых людей в современном обществе посредством досуга [ документ ]
• Презентация - Политический экстремизм в современном мире [ реферат ]
• Новиков Е., Бурова м. Охрана труда в пищевой промышленности [ документ ]
• Процессы глобализации в современном мире [ лабораторная работа ]
• Иммануэль Валлерстайн. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире [ документ ]

1.doc

Российская академия наук Институт психологии

ПСИХОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ


Том 5

Личность и группа в условиях социальных изменений

(Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна, 15-16 октября 2009 г.)

Ответственный редактор: А. Л. Журавлев
Издательство «Институт психологии РАН» Москва - 2009

УДК 159.9 ББК 88 П 86

Редакционная коллегия: Т. В. Дробышева, Т. П. Емельянова, А. Б. Купрейченко, Н. Н. Хащенко

^ П 86 Психология человека в современном мире. Том 5. Личность и группа в условиях социальных изменений (Материалы Все­российской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С.Л. Рубинштейна, 15-16 ок­тября 2009 г.) / Ответственный редактор - А. Л. Журавлев. -М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. - 400 с.

ISBN 978-5

УДК 159.9 ББК 88
Данный сборник научных трудов - материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения выдающегося отечественного психолога Сергея Леони­довича Рубинштейна (1889-1960). Представленные материалы являются тематическими и посвящены обсуждению психологи­ческих проблем личности и группы в условиях изменений совре­менного российского общества.

^ Материалы Всероссийской юбилейной научной конференции (том 5) изданы при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), грант №09-06-14 080г
© Институт психологии Российской академии наук, 2009


ISBN 978-5-9270-0172-9

СОДЕРЖАНИЕ

Часть 1

Взаимодействие человека и среды: современное развитие идей С. Л. Рубинштейна

^ Д. В. Беспалов Специфика мироощущения подростков и юношей

в различных социальных средах 9

М. В. Григорьева

Историческое развитие идей о взаимодействии человека и среды
в психологической науке 15

^ С. А. Дружилов

Формирование модели мира человека в условиях информационной

реальности 22

А. Л. Журавлев, И. А. Соина
Подход к изучению социально-психологического пространства
как одной из форм бытия личности 28

^ М. А. Кленова

Взаимосвязь направленности личности и субъективного отношения
к риску 32

А. А. Краснякова

Проблемы становления субъектности политически активной молодежи 35

^ Р. М. Кумышева

Внутренние ресурсы человека в его взаимодействии с внешним миром 37

Н. И. Леонов

Онтологически ориентированный подход в социальной психологии 45

^ Ю. Л. Лобков

Методологические аспекты оказания социально-психологической
поддержки молодежи в личностном развитии на рубеже XX-XXI вв. 47

О. В. Лунева

Роль научного наследия С. Л. Рубинштейна в понимании

социального интеллекта 49

^ Н.В. Молчанова

Факторы, влияющие на уровень эмоционального неблагополучия
детско-родительских отношений 52

A. В. Никольская

Природоцентрическая этика в работе С. Л. Рубинштейна «Человек и мир» 59

B. П. Позняков, Ю. В. Сергеева

Идеи С. Л. Рубинштейна как теоретическая основа исследований
нового российского предпринимательства 68

^ Е. С. Соколова

Особенности мотивационно-потребностной сферы старшеклассников
с разным уровнем социальной активности 71

В. Б. Челпанов

Угрозы психологической безопасности школьников 77

^ Л. В. Шукшина

Человек в мире социальных иллюзий 85

О. М. Щербакова, А. В. Орлов Рефлексия как составляющая субъектности в профессиональной деятельности

^ Т. В. Эксакусто

Социально-психологическая безопасность: понятие, особенности, критерии оценки
94

Л. А. Ясюкова, О. Е. Пискун Самочувствие личности в изменяющемся мире
101


_{Часть 1}
^ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКА И СРЕДЫ: СОВРЕМЕННОЕ РАЗВИТИЕ ИДЕЙ С. Л. РУБИНШТЕЙНА
Специфика мироощущения подростков и юношей в различных социальных средах

^ Д. В. Беспалов (Курск)

_Внастоящее время государственные структуры все больше внима­ния уделяют молодежной политике, появляются новые молодеж­ные движения, которые требуют должного психологического сопро­вождения. Особый интерес вызывает влияние таких объединений на формирование стержня личности, ее направленности и мироощу­щения. По мнению В. В. Рубцова, А. С. Чернышева, образовательная среда и среда дополнительного образования являются значимым фактором в формировании мироощущения молодежи (Рубцов, 1996; Чернышев, 2007; Чернышев, Сарычев, 2008). Необходимо отметить, что социализация личности в условиях вариативного образования зависит как от состояния социальной среды и малой группы, в ко­торую она включена, так и от позиции самой личности, поэтому недостаточно создать развивающую социальную среду, необходимо воздействовать на позицию личности, формировать ее субъектность и желание воспринимать положительные влияния социума.

Проводимые в настоящее время психологические исследования выявляют масштабы и глубину изменений в сфере социализации детей и подростков. По мнению А. Л. Журавлева и А. С. Чернышева, на рубеже XX-XXI вв. произошли глобальные социальные преобразо­вания в современном мире и в России, которые породили огромное число проблем, вызывающих интеллектуальное, духовное, эмоци­ональное и физическое напряжение человека. Благодаря мощному воздействию средств массовой информации, расширению контактов, человек по-новому воспринимает мир (Чернышев, Сарычев, 2008). Эти
* Работа поддержана грантом РГНФ «Динамика мироощущения подростков и юношей в изменяющейся России (на рубеже XX-XXI вв.)» № 08-06-00 312а.

резкие изменения в социальном развитии и одновременно мощные изменения социальных ценностей не могли не сказаться как на уровне общественного сознания, так и на индивидуальной системе социаль­ных установок и ценностных ориентаций отдельного человека, т. е. на мироощущении личности.

Особое значение имеет влияние происходящих в социуме измене­ний на молодое поколение. Возникают качественно новые элементы в процессе жизненного самоопределения молодежи, переосмыс­ливается социальная значимость тех или иных жизненных целей и ценностей. Эти процессы, безусловно, усиливают требования к лич­ности, к способностям, к самостоятельному нравственному выбору, ответственности за свои действия, структурированности всей системы отношений личности к себе, другим и миру в целом.

По нашему мнению, именно возрождающиеся молодежные дви­жения должны сыграть важную роль в преодолении имеющихся сложностей в развитии полноценной, духовно богатой личности, становление которой было затруднено социальными катаклизмами российского общества.

Изучение любого явления предполагает уяснение его сущности, четкое определение понятий. Для проводимого исследования при­нципиально важным является понятие мироощущения. В Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой мироощущение определяется как отношение человека к окружающей действитель­ности, обнаруживающееся в его настроениях, чувствах, поступках (Ожегов, 1975).

Проблема того, как человек воспринимает окружающую действи­тельность, смотрит ли на жизнь с надеждой или видит все в мрачном свете, волновала еще философов античности: Аристотеля, Платона, Пифагора, в дальнейшем особое внимание этой проблеме уделяли Т. Гоббс, Б. Спиноза, Г. Лейбниц и др. (Философский словарь, 1986). Среди зарубежных исследователей проблемой мироощущения зани­мались представители гуманистического направления в психологии Г. Олпорт, Э. Фромм, А. Маслоу и др. (Олпорт, 1998; Фромм, 1994).

Пытаясь создать единую теорию личности, Г. Олпорт затрагивает тему мироощущения, считая, что понятие диспозиции личности воплощает ее целостное мироощущение (Олпорт, 1998). Понятие ми­роощущения по Г. Олпорту заключено в вопросах: что такое личность и что такое диспозиции личности? Автор, давая ответ на эти вопросы, выделяет три вида диспозиций личности: кардинальные, центральные и вторичные, при этом Г. Олпорт понимал, что характеристика личнос­ти не ограничивается набором диспозиций. Он предположил, что су­ществует единый принцип организации установок, оценок, мотивов, ощущений, склонностей индивида, который он назвал проприумом. Под этим термином он понимал позитивное, творческое, стремящееся к росту и постоянно развивающееся свойство человеческой натуры. Это та часть субъективного опыта, которая характеризуется словом «мое» (Олпорт, 1998).

Э. Фромм считал, что на мироощущение личности огромный отпечаток накладывают общественно-исторические условия, в ко­торых живет человек. Для того чтобы изменить личность и ее ми­роощущение, необходимо преобразовать социум, создать общество не деформирующее, а развивающее личность (Фромм, 1994).

Одним из первых психологов, занявшихся проблемой мироощуще­ния в нашей стране, был С. Л. Рубинштейн, который сумел совместить философский поиск с конкретными психологическими исследова­ниями, смог вплотную подойти к решению сущностных проблем человека. В частности, им разработана концепция направленности личности, рассматривающая вопросы отношения человека к миру, т. е. вопросы мироощущения (Рубинштейн, 1973, 2003).

С. Л. Рубинштейн прямо не употреблял термин «мироощуще­ние», тем не менее, в своих работах он затрагивал эту важную тему. Так, в «Основах общей психологии», рассматривая вопрос понятия личности, он фактически, в неявной форме, использовал понятие мироощущения, а в последней обобщающей работе «Человек и мир» им раскрыта проблема существования человека в соотношении его с бытием (Рубинштейн, 2003).

У С. Л. Рубинштейна отношение к окружающему (мироощуще­ние) является одной из важнейших характеристик личности. По его мнению: «подлинная личность определенностью своего отношения к основным явлениям жизни заставляет и других самоопределиться. К человеку, в котором чувствуется личность, редко относятся без­различно, так же как сам он не относится безразлично к другим; его любят или ненавидят; у него всегда есть враги и бывают настоящие друзья» (Рубинштейн, 2003, с. 502).

Восприятие мира человеком С. Л. Рубинштейн представляет на ос­нове значимости мира для человека. Таким образом, мироощущение определяется наиболее значимыми отношениями конкретного чело­века в некотором пространстве и социуме. По мнению Рубинштейна, глубина и богатство личности предполагают глубину и богатство ее связей с миром, с другими людьми; разрыв этих связей, самоизоляция опустошают ее. Личность - это не существо, которое просто вросло в среду; личностью является лишь человек, способный выделить себя из своего окружения для того, чтобы по-новому, сугубо избирательно связаться с ним с помощью мироощущения. Личностью является лишь человек, который относится определенным образом к окружающему, сознательно устанавливает это свое отношение так, что оно выявля­ется во всем его существе (Рубинштейн, 1973, 2003).

Очень близко с взглядами С. Л. Рубинштейна находится позиция А. С. Чернышева. Он, развивая идеи Рубинштейна применительно к новым условиям, в которых оказались современные молодые люди России, считает, что ценностные приоритеты нового российского общества еще настолько неопределенны и противоречивы, что естест­венным следствием стала и ценностная деформация самосознания личности. Разрешение сложившегося кризиса и формирование пол­ноценной личности являются задачами первостепенной важности, как для исследователей личности, так и для государственной сис­темы образования и социальной поддержки молодежи (Чернышев, Сарычев, 2008).

Г. М. Андреева связывает мироощущение с «образом мира» в со­знании человека. Говоря об образе мира, она отмечает, что периоды нестабильности накладывают отпечаток на образ мира в целом (Анд­реева, 2000). Этот образ складывается из совокупности воспринимае­мых образов отдельных элементов, но не только из них. Существенную роль играет и формирование некоторой общей общественной атмо­сферы. В построении образа мира (особенно в эпоху нестабильности) важная роль принадлежит активности самого человека, по этому поводу Г. М. Андреева пишет: «Активное освоение той социальной реальности, в которой каждому человеку приходится обитать, и есть важнейшее условие для формирования наиболее адекватного образа социального мира» (Андреева, 2000, с. 229).

Среди исследований мироощущения, предпринятых отечествен­ными психологами, наиболее интересными нам представляются ра­боты И. В. Дубровиной «Мироощущение подростков и старшеклассни­ков», «Социально одаренные дети: путь к лидерству» А. С. Чернышева, Ю. Л. Лобкова, С. В. Сарычева, В. И. Скурятина, а также исследования С. В. Кривцовой и Е. Б. Фанталовой (Дубровина с соавт., 1996).

Основываясь на теоретических положениях С. Л. Рубинштей­на, И. В. Дубровиной и А. С. Чернышева, мы провели эмпирическое исследование мироощущения подростков и юношей в различных социальных средах. В исследовании приняли участие подростки школ г. Курска, воспитанники трех детских центров: «Аргон» г. Курск (для социально активной, благополучной молодежи), «Орленок» п. Пристень (для детей с трудной жизненной ситуацией) и «Баркова гора» г. Воронеж (изучались «обычные» школьники из Брянской, Тамбовской и Воронежской областей). В качестве респондентов юно­шеского возраста были взяты студенты Курского госуниверситета и активисты молодежных движений («Наши», «Молодая гвардия»), участвовавшие во всероссийском образовательном форуме «Сели­гер 2008». Всего в исследовании приняли участие 254 чел.

В ходе пилотажного исследования мы пришли к выводу, что фе­номен мироощущения эффективнее изучать с помощью малоформа-лизованных методов, таких как беседа, наблюдение и контент-анализ суждений по поводу отношения молодых людей к жизни (методика «Удовлетворенность жизнью» И. В. Дубровиной) (Дубровина с со-

авт., 1996).

Гипотезой исследования выступило предположение о том, что мо­лодежные общественные организации, в которых создается социаль­ная среда типа «социального оазиса» (Чернышев, 2007), повышают активность субъекта и таким образом способствуют формированию позитивного мироощущения.

Использование методики незаконченных предложений позволило выявить характер мироощущения испытуемых. Мироощущение подростков и юношей, включенных в молодежные объединения, по ряду показателей отличается от мироощущения обычной моло­дежи, особенно яркие отличия наблюдаются у детей, находящихся в сложной жизненной ситуации.

Сравнивая подростков из молодежного движения «Аргон» и де­тей с тяжелой жизненной ситуацией (ТЖС), в целом можно отме­тить, что последние очень ценят семейные ценности, так как им не хватает домашнего уюта и тепла. Продолжая фразы «Самое глав­ное для меня...», «Родной дом - это...», «Больше всего мне на свете необходимо...», «Мне больше всего нравится...», «Мне становится хорошо, когда я думаю о ...» они в первую очередь выбирали семью и родителей. У большинства опрошенных преобладает позитивное мироощущение, однако примерно у 10-15% подростков со сложной жизненной ситуацией наблюдается негативное мироощущение. Так, 10% испытуемых считает, что родной дом - это «ничего», 12% испы­туемых на вопрос «Когда я смотрю вокруг, я вижу...» дает ответы: «жестокость, чужих, грязный мир», а 15% испытуемых видит свое будущее плохим и размытым. По сравнению с другими категориями испытуемых, у подростков с трудной жизненной ситуацией слабо развито чувство патриотизма, которое ярко проявляется у социально активной молодежи из движения «Аргон», например, предложение «Я больше всего горжусь...» 22% активистов движения «Аргон» закан­чивает «Я горжусь родиной и страной», в то время как у остальных испытуемых подобные ответы не встречаются.

Мы солидарны с мнением А. С. Чернышева и С. В. Сарычева, ко­торые считают, что важнейшей характеристикой мироощущения молодежи являются особенности восприятия привычной среды оби­тания (Чернышев, Сарычев, 2008, с. 15). Отношение школьников к своему родному городу, к конкретному и постоянному месту своего проживания мы выясняли путем анализа суждений, полученных в результате завершения фразы: «Мой город (село) замечателен тем, что...». Установлено, что у большинства испытуемых сложилось поло­жительное или амбивалентное отношение к родному городу. Каждый опрашиваемый нашел что-то положительное и замечательное в своем месте проживания. Исключение составляют подростки с ТЖС, у ко­торых присутствует и отрицательное отношение к родному городу (10-15% испытуемых). В частности, встречаются следующие ответы: «...в другом городе не лучше», «...приходится здесь жить». Заметны различия в ответах испытуемых, состоящих в молодежных движени­ях и не состоящих. У второй категории испытуемых большая часть суждений носила эгоцентрический характер: «Мой город замечателен тем, что я в нем живу» (22%) или «.. .он мой (10%)», «.. .я здесь родился (18%). У активистов организации «Аргон» и «Наши» наиболее часто­тны следующие варианты ответов: «.. .много хороших, замечательных людей» (24%), «...город чистый, красивый, современный» (20%), «.богатая история» (12%).

Удовлетворенность своим местом жительства в настоящем отнюдь не означает, что в будущем человек не захочет его изменить. В ходе на­шего исследования были получены интересные результаты: несмотря на положительное отношение к месту своего жительства, активисты молодежных движений готовы поменять свое место жительства («Аргон» - 52%, «Селигер» - 67%), а подростки с ТЖС и «обычные» школьники в меньшей степени готовы к перемене места жительства (28% и 35% соответственно). Данный факт объясняется большой социальной мобильностью, отсутствием боязни перемен у социально активной молодежи. Из причин, по которым молодые люди хотят уехать, можно выделить следующие: отсутствие престижной работы и перспектив, получение хорошего образования, желание посмотреть мир. При этом у активистов молодежных движений преобладают мо­тивы саморазвития, а у обычной молодежи - материальные стимулы.

В ответах комиссаров движения «Наши» и активистов «Аргона» наблюдается выраженное ценностно-ориентационное единство, это проявляется в схожести ответов на вопросы анкеты, в наличии едино­го смысла этих ответов (патриотизм, стремление к деятельной жизни, активная гражданская позиция). У данной группы респондентов преобладает позитивное мироощущение, сформирована позиция социального оптимизма, что во многом объясняется приоритетом внутреннего локуса контроля над внешним, т. е. молодые люди верят, что могут сами изменить окружающий мир, многого добиться в жиз­ни. На формирование такой позиции повлияло участие в молодежных движениях, где ребята на практике, в решении конкретных задач, увидели, что могут добиваться многого.

Литература

Андреева Г. М. Психология социального познания. М., 2000.

Динамика социально-психологических явлений в изменяющемся обществе / Под ред. А. Л. Журавлева. М., 1996.

Дубровина И. В., Андреева А. Д., Данилова Е. Е. и др. Психологический монито­ринг. Вып. 1 // Мироощущение подростков и старшеклассников. М., 1996.

Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1975.

Олпорт Г. Личность в психологии. М., 1998.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб., 2003.

Рубинштейн С. Л. Человек и мир. М., 1973.

Рубцов В. В. Основы социально-генетической психологии. М., 1996.

Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М., 1986.

Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.

Чернышев А. С. Социально одаренные дети: путь к лидерству (эксперимен­тальный подход). Воронеж, 2007.

Чернышев А. С., Сарычев С. В. Динамика мироощущения и социального само­определения подростков и юношей в изменяющейся России на рубеже ХХ-ХХ1 веков. Курск, 2008.


^ Историческое развитие идей о взаимодействии человека и среды в психологической науке

М. В. Григорьева (Саратов)

_Категория «взаимодействие» относится к общенаучным. Начало ее оформления (без кристаллизации в термине) относится ко време­ни коренных изменений в развитии взглядов на психику, когда в конце XVI-начале XVII вв. Френсисом Бэконом активно пропагандировалось эмпирическое знание и переход от умозрительного изучения природы человека к опытному. Революция в методологии познания психики человека выводит психологическое знание на новый путь, позволяю­щий принципиально разграничить две области бытия: душу и тело. Однако такое противопоставление, приводящее, по мнению С. Л. Ру­бинштейна, к раздвоению мира, неправомерно (Рубинштейн, 1957).

Дальнейшее историческое развитие философских и психологи­ческих идей приводит к необходимости введения связующего звена между психическим и внешним объективным миром. Объединение разрозненных элементов системы функционирования организма и пси­хики происходило посредством понятия «взаимодействие» и тракто­валось мыслителями XVII в. как влияние одного элемента на другой.

В XVIII в. содержание понятия «взаимодействие» продолжает расширяться и обогащаться новыми знаниями. Французскими ма­териалистами взаимодействие трактуется как двойная зависимость. Во-первых, внешние физические причины действуют на душевные акты, и, во-вторых, от состояния души зависит благополучие тела. Душевная жизнь, с точки зрения французских материалистов, зависит от воздействия не только физических причин, но и детерминируется социальными (Ярошевский, 1985).

В середине XIX в. произошел еще один методологический прорыв в изучении процессов взаимодействия психики и среды, связанный с распространением закона сохранения энергии на живую природу. На основе представления об организме как энергетической системе, включенной в общую мировую энергетическую систему природы, «детерминистский взгляд на жизнедеятельность получил новое вы­ражение, утверждавшее единство организма и среды на уровне энер­гетического... взаимодействия» (Ярошевский, 1985, с. 194).

Для современной психологии характерно, с одной стороны, в си­лу накопления знаний, все более возрастающая дифференциация и, с другой, в силу сложности и многоплановости ее предмета, все более мощная интеграция различных наук (Ананьев, 2002).

Современные исследователи проблемы взаимодействия личности и среды изучают ее в нескольких направлениях:

65535. 
       изучение специфичных составляющих (городская, образо­вательная, социальная, консультационная и др. среды) и це­лостности окружающей среды как фактора и детерминанты личностного функционирования и внутренних состояний, акцентирование внимания на пространственных и физи­ческих характеристиках среды и исследование обобщенных процессов взаимодействия личности и социальной среды (В. И. Панов, В. А. Ясвин, И. С. Баева, X. Э. Штейнбах, В. И. Елен-ский, Л. В. Смолова и др.);
       
65536. 
       изучение когнитивных процессов у субъекта в ходе взаимо­действия с окружающей средой и их результатов: образа окружающей среды и жизненного пространства, представ­лений об окружающей среде и следующего вслед за ними эмоционально-оценочного отношения к ней (В. Ф. Петренко, А. Г. Шмелев, Е. Ю. Артемьева, X. Э. Штейнбах, В. И. Еленский
       

и др.);

65535. 
       углубление содержания понятия «взаимодействие» и общения в традиционном для социальной психологии ключе (А. Л. Жу­равлев, А. А. Бодалев, В. А. Лабунская, Т. С. Кабаченко, Е. Л. До-ценко и др.);
       
65536. 
       изучение взаимодействия личности и среды как системы, об­разование которой обусловлено общими законами развития системы, контекстом ситуации, спецификой деятельности субъекта, естественной и/или целенаправленной динамикой развития системы и т. д. (В. Д. Шадриков, В. А. Барабанщиков, А. В. Карпов, В. И. Панов, Ю. П. Поваренков, В. Н. Носуленко
       

и др.).

В отечественной педагогической психологии особый интерес представ­ляют исследования последних десятилетий, посвященные образова­тельной среде. Истоки данного направления заложены еще Л. С. Вы­готским, который считал, что человек «вступает в общение с природой не иначе как через среду, и в зависимости от этого среда становится важнейшим фактором, определяющим и устанавливающим поведение человека» (Выготский, 2005, с. 12). Среда понималась им как куль­турно-историческая реальность, интегрирующая в себе весь пред­шествующий опыт развития человечества и состоящая из предметов, имеющих для человека определенное значение. Именно в значении отражен опыт человечества по поводу данного предмета. Воспитывать и обучать, по Л. С. Выготскому, - это значит, формировать правильные условные рефлексы правильными стимулами, а правильность задается знаком - культурно-историческим значением данного стимула. Вза­имодействие человека с миром имеет «трагический и диалектический характер непрестанной борьбы между миром и человеком и между раз­личными элементами мира внутри человека» (Выготский, 2005, с. 46).

Интерес исследователей к взаимодействию развивающейся лич­ности с образовательной средой возобновился в 90-е годы ХХ в. с по­явлением в системе образования штатных психологов. Психологи, получив широкую экспериментальную базу, занялись активным изучением различных вопросов, связанных с оптимизацией обра­зовательной среды и ее влиянием на развитие детей, подростков, юношей и девушек.

Одним из первых в это время к исследованиям образовательной среды обратился В. В. Рубцов. Важнейшими составляющими социаль­ной ситуации развития ребенка в процессе его обучения в школе он считал социальные взаимодействия. Ориентация на взаимодействия в социальной среде и определение решающей роли коммуникативных процессов в развитии ребенка позволили назвать данную модель взаимодействия с окружающей средой «коммуникативно-ориенти­рованной моделью образовательной среды» (Коммуникативно-ори­ентированные образовательные среды, 1996).

Разработанная В. А. Ясвиным векторная модель образовательной среды - «эколого-личностная» - дает возможность описания, проек­тирования и экспертизы образовательной среды с использованием двух биполярных конструктов: «свобода-зависимость» и «активность-пассивность». Построенная в пространстве этих двух векторных осей модель школьной среды может быть отнесена к одному из четырех базовых типов: «догматическая среда», способствующая развитию пассивности и зависимости ребенка; «карьерная среда», способствую­щая развитию активности, но и зависимости ребенка; «безмятежная среда», способствующая свободному развитию, но и обусловливающая формирование пассивности ребенка; наконец, «творческая среда», спо­собствующая свободному развитию активного ребенка (Ясвин, 1998).

Оригинально понимание образовательной среды у В. И. Слобод-чикова: «образование - это естественное и, может быть, наиболее оптимальное место встречи личности и общества, место продуктив­ного и взаиморазвивающего разрешения бытийных противоречий между ними» (Слободчиков, Громыко, 2000, с. 4). Образовательная среда - это «не просто сорганизованная совокупность учителей, ро­дителей, детей, призванных решать некие задачи подготовки к пока еще отсутствующему будущему», это «исторически сложившаяся культурная форма встречи детей, молодых, взрослых» в реальной и полноценной жизни сегодня.

Разрабатываемая В. И. Пановым психодидактическая модель образовательной среды основывается на понимании данной среды как системы (совокупности) «влияний и условий, которые создают возможность для раскрытия как еще не проявившихся способнос­тей учащихся и педагогов, так и для развития уже проявившихся у них способностей, в соответствии с присущими каждому из них природными задатками, интересами и склонностями, с одной сто­роны, образовательными целями данного учреждения - с другой» (Панов, 2004, с. 70). Отличие от других моделей исследователь видит в том, что особый акцент ставится на типах коммуникативного вза­имодействия субъектов образовательной среды: учащихся, учителей, родителей. В качестве типов взаимодействий выделяются такие как: субъект-объектный (педагогическое воздействие), субъект-субъ­ектный и совместно-субъектный (педагогическое взаимодействие) и субъект-порождающий (педагогическое содействие) (Панов, 2001). Функции образовательной среды должны соотносится с психоди­дактическими и экопсихологическими принципами: это не только создание условий для социализации и развития субъектных и лич­ностных качеств и индивидуальности учащегося, но и реализация природосообразных образовательных технологий «в смысле их соот­ветствия природным, физиологическим и психологическим, а также социальным особенностям и закономерностям возрастного развития учащихся» (Панов, 2004, с. 71).

Динамичность (в смысле изменений, движения от одного со­стояния к другому) целостной системы «человек - образовательная среда» является необходимым условием ее существования в силу специфичности главного субъекта взаимодействий - развивающегося школьника. В анализируемых моделях образовательных сред данный динамизм обозначается и изучается с помощью определенных кате­горий: передача образцов и норм жизнедеятельности от взрослого к ребенку внутри развивающейся общности; изменение личностных черт воспитанника в направлении формирования его активности и свободы (Ясвин, 1998); на уровне общественных взаимодействий -сценарии развития образования с точки зрения преобладания одной из трех «разных позиций в поле противоборствующих политических сил» и на другом уровне - развития человека - его движение от при­родной «самости» к подлинной личности, обращенной к другим и от­крытой Богу (Слободчиков, 2005, с. 56); оптимизация «регуляторно-когнитивной структуры построения учебной деятельности как того психологического новообразования и технологического компонен­та, который обеспечивает успешность (неуспешность) восприятия и усвоения учащимся учебного материала» (Панов, 2004, с. 72). Однако вопросы, связанные с исследованиями в этих направлениях, скорее обозначаются как проблемы, в достижении оптимального функцио­нирования и человека, и образовательной среды не учитываются одновременность и согласованность изменений внутри целостной системы, открытым остается вопрос о собственно психологических механизмах взаимодействий школьника и образовательной среды. Все это позволяет поставить задачу изучения согласованности и по­иска путей оптимизации в системе школьных взаимодействий, имея в виду взаимодействия в сложной и полифункциональной системе «ученик - образовательная среда».

Пути решения данной проблемы мы связываем с общенаучной методологией системного подхода и его современных форм. Поскольку человек представляется сложной, открытой и саморазвивающейся системой, мы делаем акцент на изучении его активности, гибкос­ти, адаптивности и возможности самоорганизации процессов его взаимодействий со средой на основе информационной открытости. Другими словами, в категорию детерминации мы вводим диалекти­ческое содержание, связанное с существованием случайности и не­обходимости, устойчивости и неустойчивости и следующих за этим динамики и стабильности. Данные тенденции функционирования системы взаимодействий школьника и образовательной среды, как мы полагаем, не исключают, а взаимодополняют друг друга, обеспечивая целостность, реалистичность, гармоничность и зрелость личности школьника, способствуя созданию оптимальных условий функцио­нирования системы школьных взаимодействий.

В современной психологии выделяются исследования, в которых акцентируется внимание не столько на особенностях отдельных про­цессов, сколько на их качественной специфике в связи с включением в некоторую целостную систему. Данная система с ее системообразу­ющими признаками, системными свойствами и связями обозначается в них как предмет изучения, и внимание исследователя обращено на «собственное бытие системы». Это позволяет выделить данное направление в исследованиях взаимодействия человека и среды в отдельное и специфичное, предполагающее «специальную работу по построению предметного содержания науки адекватными ме­тодологическими средствами» (Идея системности в современной психологии, 2005, с. 3).

Логично, на наш взгляд, выделение еще одного направления исследований, которое некоторые ученые (И. В. Прангишвили, В. В. Ва-гурин, Н. И. Сарджвеладзе и др.) представляют как закономерную перспективу развития системного подхода - синергетическое. Иссле­дователи, работающие в этом направлении, по-новому рассматривают детерминацию психических явлений, не с точки зрения каузальной обусловленности, а принимая во внимание вероятностный характер происходящих в мире событий и придавая случайному событию важную роль в функционировании открытой системы. В отличие от классических парадигм исследования, синергетическая парадигма нацеливает на изучение «не ставшего, а становящегося, не на бытие, а на динамику процессов его эволюции» (Вагурин, 2006, с. 6-7). Безу­словно, однозначные исключение и замена каузальной детерминации на признание случайности как единственного основания и сценария развития событий, не может быть продуктивным и валидным для та­кого сложного феномена, как психика человека. Очевидно, именно возможность (а иногда и реальность) такой замены вызывает справед­ливую критику синергетической парадигмы со стороны некоторых философов и психологов.

Однако еще С. Л. Рубинштейн указывал, что всякий познаватель­ный акт мира человеком вносит в его поведение новые детерминанты (Рубинштейн, 1957). А Б. Ф. Ломов, развивая идею динамичности детерминации психического во взаимодействии человека с миром, считал, что «связь между причиной и следствием не является жесткой и однозначной», «приходится иметь дело не только с каузальными свя­зями, но и со связями, определяемыми понятиями «условие», «фактор», «основание», «предпосылка», «опосредование» и др.» (Ломов, 1984, с. 100). Сложность и неоднозначность самого процесса детерминации приводит к тому, что при определенных обстоятельствах система становится неустойчивой, а процесс ее развития «размазывается». Рассматривая проблему детерминации психических явлений, Б. Ф. Ло­мов имеет в виду не только детерминацию развития, но и «развитие детерминации» (Ломов, 1984, с. 100). Другими словами, для более адекватного описания психической реальности необходим поиск новых оснований и детерминант ее развития. Одним из путей может быть применение законов самоорганизации открытой системы пси­хики в ее взаимодействиях с вероятностным, событийным миром. Вопрос о детерминации психических явлений является ключевым, правильный ответ на него определяет истинно научное психологи­ческое исследование. Постичь детерминированность психических явлений - это значит, по С. Л. Рубинштейну, найти пути их форми­рования и воспитания (Рубинштейн, 1957).

Синергетическая парадигма исследования не исключает актив­ности и свободной воли человека, поскольку внутренние силы субъ­екта взаимодействий, наряду с внешними причинами, признаются и учитываются в качестве влиятельных факторов (в терминах синер­гетики, «аттракторов»), а нелинейно-диспропорциональное воздейст­вие на систему слабых причин оказывается возможным лишь тогда, когда оно соответствует внутренним тенденциям развития системы. Внешние воздействия дают определенный внутренний эффект лишь тогда, когда они преломляются через психическое состояние субъекта (Рубинштейн, 1957).

Постановка вопроса о детерминации психических явлений при­водит к необходимости различать внешние обстоятельства - сре­ду и условия жизни и деятельности индивида. Окружающая среда, по С. Л. Рубинштейну, это вся совокупность внешних обстоятельств, а условия жизни - это те внешние обстоятельства, которые находятся в объективных отношениях к жизни человека, это система реальных отношений, в которую включается человек (Рубинштейн, 1957). Эта система реальных отношений должна быть выявлена специальным психологическим исследованием.

Таким образом, исторический обзор формирования и развития категории взаимодействия, анализ связанных с ее разработкой про­блем, позволяет определить ее теоретическую, методологическую и прикладную значимость, а сложность и недостаточная разработан­ность проблемы взаимодействия человека и среды применительно к образовательному процессу в школе требует отнести ее к одной из актуальных проблем современной психологии вообще и педаго­гической психологии в частности.

Литература

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. СПб., 2002.

Вагурин В. А. Синергетика эволюции современного общества. М., 2006.

Выготский Л. С. Педагогическая психология. М., 2005.

Идея системности в современной психологии / Под ред. В. А. Барабанщикова.

М., 2005.

Коммуникативно-ориентированные образовательные среды. Психология

проектирования / Под ред. В. В. Рубцова. М., 1996. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии.

М., 1984.

Панов В. И. К проблеме психолого-педагогического проектирования и экс­пертизы образовательного учреждения // Психологическая наука и об­разование. 2001. № 2. С. 14-20.

Панов В. И. Экологическая психология: Опыт построения методологии.

М., 2004.

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание // О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М., 1957.

Слободчиков В. И. О соотношении категорий «субъект» и «личность» в кон­тексте психологической антропологии // Развитие личности. 2005. № 2.

С. 49-58.

Слободчиков В. И., Громыко Ю. В. Российское образование: перспективы

развития // Директор школы. 2000. № 2. С. 3-12. Ярошевский М. Г. История психологии. 3-е изд., дораб. М., 1985. Ясвин В. А. Векторная модель школьной среды // Директор школы. 1998.

№ 6. С. 13-22.


Формирование модели мира человека в условиях информационной реальности

С. А. Дружилов (Новокузнецк)

_Впсихологии стало уже традиционным представление о том, что че­ловек формирует некоторую систему образов, которая лежит в основе регуляции поведения и в конечном счете его жизни в целом. У каждого человека есть свой определенный образ мира и окружа­ющих людей, и человек действует и чувствует себя, как отмечал

Э. Берн, не в соответствии с действительными фактами, а в соот­ветствии со своими представлениями об этих фактах. Специфика картины мира человека определяет глубину и границы познания, эмоциональное отношение и готовность активного действия в нем.

В условиях новой технической и информационной реальнос­ти многие виды деятельности (профессиональной и непрофессио­нальной) связаны с процессами приема и переработки информации. Профессиональная деятельность (в том числе операторов) является частным случаем трудовой жизнедеятельности, человеческого бытия вообще. Опираясь на идеи С. Л. Рубинштейна о сущностной специ­фике способа бытия человека в мире (Рубинштейн, 1973, с. 276), современные исследователи (Суходольский, 2000; Завалишина, 2003) рассматривают профессиональную деятельность как систему отно­шений человека с миром, реальным и воображаемым.

В связи с этим многие категории и методы, первоначально создан­ные и используемые в инженерной психологии, приобрели общепси­хологический характер и могут быть распространены на другие виды профессиональные деятельности, а в ряде случаев - и на сферу чело­веческого бытия. К таким категориям могут быть отнесены понятия «информационная модель», «оперативный образ», «концептуальная модель деятельности».

Понятие «информационная модель» применительно к оператор­ской деятельности было предложено и Д. Ю. Пановым, и В. П. Зинченко в 1964 г.. Информационная модель (ИМ) - это организованная в соот­ветствии с определенной системой правил совокупность информации, поступающей по каналам связи от управляемого объекта и характе­ризующая состояние объекта, самой системы управления и внешней среды. Технической основой для формирования ИМ являются системы и средства отображения информации (СОИ).

Любой человек и без технических СОИ получает значимую для его деятельности информацию. В. Н. Пушкин писал, что нет ни одного вида труда, в основе которого не было бы соответствующей формы информационного моделирования мира. В качестве предмета изуче­ния психологической науки он предлагал рассматривать выяснение закономерностей построения и работы «мозговых информационных моделей внешнего мира», обслуживающих поведение человека (Пуш­кин, 1965). Поэтому, в общем случае, под информационной моделью может пониматься совокупность организованной информации, по­лучаемой разными способами человеком для осуществления своей деятельности с желаемыми результатами.

Разработка принципов построения ИМ предполагает решение двух групп взаимосвязанных вопросов. Первая из них касается отно­шения ИМ к объекту (событию): ИМ должна обеспечить необходимую полноту описания событий. Вторая группа вопросов касается отноше­ния ИМ к особенностям воспринимающего ее человека: ИМ должна обеспечивать оптимальный информационный баланс и не приводить к дефициту или избытку информации, согласовываться с законо­мерностями гностических процессов, посредством которых человек принимает и перерабатывает информацию (Ломов, 1965, с. 134). Отметим, что сформулированные 40 лет назад проблемы построения ИМ в наши дни приобретают новую актуальность, связанную с орга­низацией информационного обеспечения человека в условиях новой технической, информационно насыщенной реальности.

На основании восприятия информационной модели у челове­ка формируется оперативный образ, разновидностью которого, по Д. А. Ошанину, является и так называемая концептуальная модель деятельности (КМД). Это понятие (conceptual model) было предложено английским психологом А. Т. Велфордом в 1961 г. на XIV Международ­ном конгрессе по прикладной психологии и изначально раскрывалось как глобальный образ, формирующийся в голове оператора. В даль­нейшем в работах отечественных психологов оно получило развитие и наполнение новым содержанием. Логико-временной анализ системы понятий, раскрывающих суть КМД (Дружилов, 2002), позволяет нам сформулировать современное видение этого феномена и расширить применительно к модели мира человека.

КМД - это своеобразный внутренний мир человека-деятеля, кото­рый базируется на большом количестве информации о профессиональ­ной среде, предмете труда, целях, средствах и способах деятельности. Она включает в себя представление специалиста о профессиональных задачах, знание последствий правильных и ошибочных решений, готовность к нестандартным, маловероятным событиям. Недоста­точность признаков для построения КМД, их содержательная «обед-ненность», может сделать это внутреннее средство деятельности ис­точником неадекватных действий. КМД включает три составляющие: образную, понятийную и действенную.

Важнейшими свойствами КМД являются активность, целост­ность и динамичность, характеризующие ее готовность к измене­ниям. При отсутствии такой готовности человек либо игнорирует информацию об изменениях в окружающей реальности и действует в соответствии со сложившимися неадекватными представлениями, что приводит к деформации трудового поведения и личности (Дружи­лов, 2004). Или же человек проявляет сверхнормативную активность, направленную на изменение мира в соответствии со своей системой представлений.

Картина (образ) мира человека как целостное образование явля­ется единством трех компонентов - познавательного, эмоционального и волевого (Бузунова, 2005). Картина мира (обобщенный его образ) на­ходится в состоянии непрерывного самоформирования (Худяков, 2001). Процесс формирования «модели мира» есть непрерывное изменение ее структуры в результате восприятия человеком всего сигнально-информационного комплекса.

С позиций информационного подхода можно сделать предпо­ложение о строении «картины мира» человека (по аналогии с КМД) как образно-понятийной психической модели - «модели мира человека» (сокращенно обозначаемой далее в тексте как ММЧ). «Модель мира» представляет собой форму субъективной организации имеющейся у человека значимой информации, которая реализует процесс его целенаправленного поведения и деятельности.

Понятие «информация» может быть истолковано как некоторая совокупность сведений, определяющих меру наших знаний о тех или иных процессах, событиях, явлениях, фактах и их взаимосвязи (Мамиконов, 1983). Рассматривая информацию в аспекте регуляции активности человека, следует учитывать специфические проявления ее свойств. Прежде всего, информация есть способность материи быть воспринимаемой. Одно и то же явление может содержать или не со­держать информацию для различных видов восприятия человека. Классический пример - газета, выпущенная на языке, понятном не для всех людей, которым она попадает в руки.

Образная составляющая ММЧ синтезируется из отдельных об­разов как множество картин из оперативных (быстро меняющих­ся) и неоперативных (относительно стабильных) образов ситуаций, фрагментами которых являются образы-цели, образы-объекты и об­разы-условия жизни и деятельности. Напомним, что предложенное С. Л. Рубинштейном понимание онтологического субъекта включает в себя и генетический аспект, в том числе представления о внутренних условиях как эффекте происходивших в прошлом взаимодействий человека с миром (Рубинштейн, 1973). Исходя из этого, можно пред­полагать, что опыт таких взаимодействий сохраняется в виде отно­сительно постоянных образов, формирующихся у человека с раннего детства и проявляющихся в его морально-ценностной сфере.

Эмоционально насыщенные образы предстают для человека как субъективная реальность, управляющая его активностью. Что­бы понять зависимость проявления той или иной формы активности человека, как отмечают, «необходимо сам образ рассматривать по ти­пу информационного процесса» (Петровский, 1998, с. 168). Однако следует учитывать, что информация, передаваемая сигналом-обра­зом, качественно иная, чем информация, которую несет сигнал-код

(Веккер, 1964).

Понятийная составляющая ММЧ состоит из названий объектов, субъектов, причинно-следственных и других отношений, из всего того, что можно выразить с помощью понятий, определений и т. д. С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что основное значение для мышления в понятиях имеет речь, слово. «Процесс мышления протекает в более или менее сложном сочетании наглядно-образного содержания пред­ставлений, с выходом за пределы непосредственной наглядности вер­бальным обозначением содержания мышления» (Рубинштейн, 1989, с. 373). Исследователь подчеркивал, что «слово - наиболее пригодное средство обозначения мысли» (там же).

Мыслительный процесс, согласно С. Л. Рубинштейну, включает в себя оперирование и образами, и понятиями. Отметим, что у челове­ка большинство образов внешних объектов может быть вербализовано, т. е. выражено в понятийно-словесной форме. Справедливо и обратное: большинство понятий имеет или может получить конкретно- или аб-стракно-образные дериваты. К полиморфизму образно-понятийных отношений в ММЧ необходимо стремиться при различных формах и уровнях обучения человека. Конечно, далеко не все воспринима­емое человеком может быть вербализовано. Но вербализация, т. е. понятийно-словесное выражение для описания умений, необходима и для самоконтроля, и для передачи опыта при обучении.

«Качество» формируемой индивидуальной ММЧ зависит от осо­бенностей организации информации, поступающей человеку, от той объективной «информационной модели» (ИМ), посредством которой презентуется мир. Доминирование в ИМ образной формы подачи информации приводит к актуализации соответствующей (образной) составляющей ММЧ. Преобладание у человека образной составля­ющей в ММЧ приводит к тому, что мышление субъекта становится преимущественно «конкретным» - в отличие от вербально-понятий-ного (абстрактного) мышления, что, по сути, является проявлением невербального интеллекта. Следствиями такого вида мышления является «привязанность» мысли к данному объекту или ситуации -и снижение способности к обобщениям, прогнозу, синтезу.

Во многом картина мира человека формируется глобальными СМИ с использованием информационных технологий. Их вектор направлен, прежде всего, на образную составляющую ММЧ (следуя ставшему крылатым выражению А. Кончаловского: «Картинка сильнее слова!») - тогда поступающая информация минует фильтр сознания и воздействует непосредственно на чувства. Такой «перекос» в подаче информации ослабляет значимость второй сигнальной системы чело­века. В результате понятийная и образная составляющие в картине мира слабо коррелируют друг с другом.

Начавшиеся глобальные по своим последствиям изменения в об­разовании, как отмечает М. Г. Делягин, ведут к изменению восприятия мира не только отдельной личностью, но и обществом (Делягин, 2008). Отказ от комплексного подхода в обучении в пользу «натаскивания» на отдельных примерах приводит к утрате человеком навыков само­стоятельного мышления. Тенденция, когда «пример» из иллюстра­тивного, вспомогательного элемента обучения становится основным, характерна и для профессионального, и общего образования. Она проявляется, в частности, в переходе к сдаче экзамена на основе обособленных тестов (например, ЕГЭ), а не в виде собеседования. Замена понимания изучаемого процесса суммой разрозненных пред­ставлений об отдельных его аспектах - серьезная угроза снижения интеллектуального уровня для всего общества.

Содержание индивидуальной «модели мира» человека может быть представлено как совокупность имеющейся у него «агрегированной» информации (т. е. обобщенной путем ее уплотнения и исключения второстепенной) о мире (Мамиконов, 1983, с. 108), являющейся результатом предыдущих восприятий этого мира. Облегчение ком­муникаций в результате применение информационных технологий позволяет человеку, не углубляя своего восприятия мира, создать но­вую информацию, просто обменявшись мнениями с другими людьми, либо получая из глобальных СМИ.

Складывающаяся новая искусственная реальность, с точки зрения получения новой информации, важной для каждого индивидуума, «делает познание мира относительно менее необходимым и ценным» (Делягин, 2008, с. 54). В этих условиях индивидуальная ММЧ стано­вится отражением не объективного мира, а некоторого «виртуально­го», созданного на основе специфически организованной (с помощью информационных технологий) информационной модели. Погружение человека в такой «виртуальный мир» все сильнее отгораживает его от реальности. С другой стороны, те, кто искал возможность воспол­нить недостаток внутреннего содержания впечатлениями внешнего мира, могут реализовать это: современные средства представления информации позволяют человеку социально желательным образом уходить от решения своих проблем (Дружилов, 2008).

Литература

Бузунова Л. Г. Духовность и картина мира человека // Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия: Психология. 2005. Выпуск 1 (45). С. 5-7.

Веккер Л. М. Восприятие и основы его моделирования Л.: Изд-во Ленинград­ского ун-та, 1964.

Делягин М. Г. Драйв человечества. Глобализация и мировой кризис. М.: Вече,

2008.

Дружилов С. А. Концептуальная модель профессиональной деятельности как психологическая детерминанта профессионализма человека // Вест­ник Балтийской педагогической академии. Вып. 48. СПб.: Изд-во БПА,

2002. С. 46-50.

Дружилов С. А. Профессиональные деформации и деструкции как следствие искажения психологических моделей профессии и деятельности // Журнал прикладной психологии. 2004. № 2. С. 56-62.

Дружилов С. А. Уход от реальности как деструктивный способ выживания личности // Ананьевские чтения - 2008: Материалы научно-практ. конф. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 380-382.

Завалишина Д. Н. Субъектно-динамический аспект профессиональной дея­тельности // Психологический журнал, 2003. Т. 24. № 6.

Ломов Б. Ф. О некоторых критериях оценки сигналов, передающих инфор­мацию человеку-оператору // Проблемы инженерной психологии: Ма­териалы конференции. Вып. 2. Л., 1965.

Мамиконов А. Г. Принятие решений и информация. М.: Наука, 1983.

Петровский А. В. Основы теоретической психологии. М.: ИНФРА-М, 1998.

Пушкин В.Н. Оперативное мышление в больших системах. М.-Л.: Энергия,

1965.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. В 2 т. М.: Педагогика, 1989. Т. 1. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973. Суходольский Г. В. Метапсихология как новый подход к пониманию научной психологии // В1сник Харювъского Университету. 2000. № 498. С. 140-143. Худяков А. И. Психофизика обобщенного образа: Автореф. дис....докт. психол.

наук. СПб., 2001.


Подход к изучению социально-психологического пространства как одной из форм бытия личности

А. Л. Журавлев, И. А. Соина (Москва)

_Человек живет в сложном изменяющемся многомерном мире. По мнению С. Л. Рубинштейна, «мир» предполагает в качестве своего ядра ««мир» соотносительный с человеком» (Рубинштейн, 2003, с. 301), который понимается также широко.

В связи с этим С. Л. Рубинштейн предлагает «новый подход к кате­гориям». Развивая мысль о том, что «разным уровням бытия (особенно человеческого бытия) соответствуют категории разных уровней», он подводит к пониманию того, что «время существует как время при­роды, физики, движения материи, жизни и как время человеческой истории (А. Бергсон, В. Гейзенберг)» и «пространство выступает как пространство физико-химических процессов, пространство ор­ганизмов (В. И. Вернадский) и «пространство» человеческой жизни»

(Рубинштейн, 2003, с. 301).

Человек в своей жизнедеятельности включен во множество одно­временно существующих форм и видов пространственно-временных систем, под влиянием которых происходит его развитие как индивида и становление как личности. Разными философскими школами про­странство понимается как форма бытия, и, являясь общенаучной категорией, оно стало объектом изучения многих дисциплин. Целая совокупность проблем в современной науке, в том числе психологичес­кой, решается с использованием этой категории. Методологический подход, при котором пространство трактуется как один из важней­ших способов обоснования бытия человека, представляется весьма перспективным.

Согласно современным представлениям следует говорить о мно­жественности видов пространственно-временного континуума, каждому из которых соответствуют свои специфические формы организации материи и хода временных процессов, свои особен­ности в развитии взаимодействия объектов. Поэтому современные исследователи, анализируя эти особенности, говорят о разных «про­странствах» и разном «времени» в физических, биологических, соци­альных и других процессах. Таким образом, понятием «пространство», помимо физиков, биологов и философов, оперируют, как минимум, еще педагоги, социологи и психологи.

Наряду с традиционно находящимися в сфере научного инте­реса социальным, политическим, экономическим, образователь­ным видами пространства (П. Сорокин, П. Бурдье, С. К. Бондырева, Ю. М. Забродин, Н. А. Шматко), изучаются также информационное, коммуникативное, ценностное, духовное, бытийное, жизненное, ин­теллектуальное, ментальное, психологическое, личностное и другие виды пространства жизнедеятельности человека (А. В. Бурмистрова-Савенкова, А. Л. Журавлев, В. Е. Клочко, А. Б. Купрейченко, О. Ю. Мар­кова, О. И. Муравьева, С. К. Нартова-Бочавер, И. А. Соина, И. А. Сурина, О. Ф. Филимонова). При этом функционирование разных пространст­венных систем подчинено определенным закономерностям, и каждая, в свою очередь, обладает рядом отличительных особенностей.

Обстоятельное изучение любой категории и особенно такой, как «пространство», вызывает необходимость ее раскрытия во всей полноте и сложности. Новые, более глубокие слои уже известных видов пространства или его новые виды требуют своего специального изучения и осмысления.

Особенности формирования разных видов пространства могут быть принципиально различными, так как они связаны и с функцио­нальными характеристиками их элементов, и с системными связями видов пространства в целом и т. д. Одни его виды в жизнедеятельности человека структурируются на объективных основаниях, в том числе су­ществующих социальных отношений, другие - субъективных, т. е. пред­ставлениях людей об окружающем мире, третьи, находясь на стыке, включают в себя сочетание того и другого. Изучение разных видов про­странства сопряжено с огромными сложностями из-за множественнос­ти взаимных связей и зависимостей, разнообразия их функций, форм и структур. Поиски и изучение новых форм пространственной органи­зации социальной и психической жизни человека, несмотря на высо­кую трудоемкость, всегда будут одной из важнейших научных задач.

Разработка одного из видов пространства - социально-психоло­гического, в связи с его малой изученностью представляется нам особенно актуальной и может стать весьма перспективным научным направлением, так как его изучение продвигает нас в понимании мно­гих проблем, остающихся до настоящего времени не вполне решенны­ми. Это проблемы психологических отношений и влияний, трудности объяснения поступков и механизмов человеческого поведения и т. д. С позиции социально-психологического пространства можно рассмот­реть проблемы взросления, становления идентичности (этнической, профессиональной и т. д.), социального созревания личности и др.

Именно в этом виде пространства «отношение человека к миру, к бытию и отношение человека к человеку существует в их взаимо­зависимости и взаимообусловленности» (Рубинштейн, 2003, с. 286). Эта взаимозависимость определяется особенностями формирования изучаемого пространства. Так, следуя траектории профессионального и карьерного движения, каждый человек вступает во множество социальных связей и отношений, влияний и воздействий, оценок и суждений. Но, проявляя высокую степень избирательности и руко­водствуясь своей ценностной системой, личность из многочисленных случайных контактов всегда выбирает людей, значимость которых для нее особенно высока и с которыми возникают жизненно важные отношения. Специфика построения личностью своего социально-психологического пространства заключается в «мере соотношения самоопределения и определения другим (условиями, обстоятельства­ми)» (Рубинштейн, 2003, с. 286). Более того, в том, как конструирует, а впоследствии изменяет свое пространство личность, преобразовы­вая действительность, осознавая при этом необходимость и исполь­зуя возможности - три модуса, лежащие в основании формируемого социально-психологического пространства, проявляются жизне-творческие способности выстраивающей его личности. При этом высокая социальная значимость выбираемых людей не обязательно предполагает столь же высокий показатель их психологической зна­чимости. Именно субъективная, личностная значимость других является основанием для включения их личностью в свое социально-психологическое пространство, которое есть выделяемое сознанием пространство субъективно значимых психологических отношений, связывающих личность с ее референтными (значимыми) и психологи­чески близкими Другими (представленными совокупностью элементов ее пространства), расположение которых в пространственной системе координат определяется оценками и представлениями, ожиданиями и предпочтениями личности.

Решая широкий круг проблем, возникающих при изучении ка­кого-либо конкретного вида пространства человека, мы неизбежно ставим вопрос о его системообразующем факторе. Таким фактором, или ведущим, доминирующим свойством, определяющим объедине­ние элементов в систему в социально-психологическом пространстве личности, выступает значимость.

Уровень значимости Других как элементов формируемого лич­ностью социально-психологического пространства определяется тем, какое специальное для личности значение (реальное или мыслимое, желаемое или ожидаемое) имеет конкретный выбор, каким лич­ностным смыслом наполнены связи, и что в них имеет для субъекта формирования пространства особую ценность. Предполагается «зна­чимость» рассматривать как интегральный феномен, существующий в единстве его составляющих: значения, смысла и ценности.

Изучение совокупности элементов и связей между ними, основ­ных компонентов и параметров, свойств и функций, особенностей строения и закономерностей динамики, а также процесса форми­рования и многие другие вопросы предстоит решать при изучении социально-психологического пространства личности.

По нашему мнению, С. Л. Рубинштейн предлагает конкретный путь изучения личности (и ее социально-психологического про­странства), заключающийся в том, чтобы «раскрыть человека во всех для него существенных связях и отношениях, в каждом из которых он выступает в новом качестве» (Рубинштейн, 2003, с. 286).

Литература

Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003.

^ Взаимосвязь направленности личности и субъективного отношения к риску

М. А. Кленова (Саратов)

_Понятие «направленность» в отечественной психологии традици­онно связывают с именем С. Л. Рубинштейна: «Проблема направ­ленности - это, прежде всего вопрос о динамических тенденциях, которые в качестве мотивов определяют человеческую деятельность, сами, в свою очередь, определяясь ее целями и задачами» (Рубин­штейн, 2000, с. 623). Современный человек постоянно сталкивается с различного рода опасностями, ежедневно ему приходится находить ответы на всевозможные вопросы. Для того чтобы принимать ре­шения быстро, подчас приходится идти на риск во имя достижения положительного результата.

Целью данного исследования является изучение взаимосвязи направленности личности и субъективного отношения к риску.

Если рассматривать направленность как вектор активности какого-либо субъекта (Колесов, Пономаренко, 2008, с. 4), то необ­ходимо учитывать два важных положения, предложенных С. Л. Ру­бинштейном:

а) предметное содержание, поскольку направленность - это
всегда направленность на что-то, на какой-то более или менее
определенный предмет;

б) напряжение, которое при этом возникает (Рубинштейн, 2000,

с. 457).

При этом соотношение направленности личности и риска обусловлено тем, что и риск осуществляется при наличии, во-первых, предметного содержания, поскольку человек всегда рискует ради чего-то, во имя достижения какого-либо результата, или вопреки чему-либо. Риск без определенной для личности цели является не только неоправ­данным, но и бессмысленным, ибо предметность в поле риска - это одна из важнейших его составляющих. Для того чтобы пойти на риск, нужно не только отчетливо понимать, для чего это делается, но также представлять то, с чем придется столкнуться на пути к поставленной цели, что, собственно говоря, и является предметным полем действия, обозначенного как риск.

Во-вторых, риск, как таковой, включает напряжение, независимо от того, на что он направлен. Это происходит потому, что риск - это всегда неопределенность, возможность потери чего-либо во имя достижения результата. Следовательно, и неопределенность, и воз­можность потери - это всегда состояние напряженности для человека.

Направленность личности - ее интернальное и генерализован­ное свойство. Совокупность устойчивых мотивов, ориентирующих деятельность личности, относительно независимых от текущих си­туаций. Характеризуется интересами, склонностями, убеждениями и идеалами личности, отражающими ее мировоззрение. Выражается в гармоничности и непротиворечивости знаний, отношений и гос­подствующих мотивов поведения и действия личности. Проявляется в мировоззрении, духовных потребностях и практических действиях (Головин, 2003, с. 323).

Направленность - понятие более широкое, чем риск, так как риск проявляется, прежде всего, в практических действиях и зависит от предмета направленности личности. Однако, несмотря на это утверждение, можно также отметить, что оба эти понятия не ис­ключают друг друга. Направленность включается в риск, в его пред­метную структуру, так как для принятия риска необходимо наличие определенных мотивов, потребностей и установок, связанных с на­правленностью личности.

По мнению С. Л. Рубинштейна «...испытываемая или осозна­ваемая человеком зависимость его от того, в чем он нуждается или в чем он заинтересован, порождает направленность на соответст­вующий предмет» (Рубинштейн, 2000, с. 457). В данном контексте необходимо рассматривать так называемые тенденции, которые выступают как стремления, когда намечается не только исходный, но и конечный их пункт. Тенденции, как связанные с состояниями напряжения динамические силы, образующиеся в процессе деятель­ности и побуждающие к ней, заключаются в потребностях, интересах и идеалах. Потребности, в свою очередь, по мере их осознания могут выступать как влечения и как желания. От интереса, как специ­фической направленности на тот или иной предмет, отчленяется склонность, как направленность на соответствующую деятельность

(Рубинштейн, 2000, с. 459).

Важно различать «направленность индивида» и «направлен­ность личности». Потребности индивида связаны, в первую очередь, с поддержанием комфортных и безопасных условий жизни. Потреб­ности же личности - это потребности поддержания и успешного функционирования личностного начала индивида. Исходя из этого, направленность личности следует связывать, прежде всего, с личност­ными потребностями, такими как самоуважение, самоутверждение, самореализация и самоактуализация. Риск также можно рассмат­ривать как инструмент для удовлетворения потребностей, причем риск как направленность на удовлетворение потребностей индивида представляет собой риск так называемого «низшего уровня». На­против, риск для удовлетворения личностных потребностей, таких как самоутверждение и самореализация - есть риск более «высоко порядка». Другими словами, если рискующий субъект направляет свою деятельность на удовлетворение потребностей в пище, безопас­ности и пр., он акцентирует свое внимание на предметах и объектах, имеющих потенциальное значение на стадии доминирования базис­ных потребностей. С точки зрения риска как направленности на до­стижение определенного уровня самоактуализации предполагается, что человек устремляет свои действия, руководствуясь желанием «стать всем, чем возможно; потребностью в самосовершенствовании, в реализации своего потенциала» (Маслоу, 1999, с. 56). Если пред­ставлять самоактуализацию как непрерывный процесс реализации потенциальных возможностей, то можно сказать, что риск в данном случае не является процессом завершенным, как и самоактуализация, в которой человек всегда видит возможности для развития своего потенциала.

Удовлетворение базисных потребностей индивида посредством риска предполагает дальнейшее удовлетворение личностных потреб­ностей в самоактуализации, что является непрерывным процессом, иными словами, «самоактуализация ради самоактуализации». Ес­ли же говорить о самореализации и самоутверждении, то очевидно, что риск в большей степени связан с процессом самоутверждения, а самореализация, как правило, связана с менее «силовыми» и более инновационными способами действий и лежащими в их основании мотивами. Порою индивид одержим некоей масштабной идеей и стре­мится к масштабной же деятельности по ее реализации, так до конца и не осознав: для чего ему это нужно? (Колесов, Пономаренко, 2008, с. 51). Исходя из этого, человек наталкивается на противоречия, возни­кающие в его сознании, а противоречия, в свою очередь являющиеся движущими силами развития, подводят человека к выбору способа, приемов и методов принятия решений, соответствующих выделенной ситуации, которая включает определенный риск.

Таким образом, можно заключить, что существует связь между риском и направленностью личности. Эти феномены являются взаи­модополняющими. Как направленность не исключает риск, так и риск невозможен без направленности, в случае, если риск понимается как совершенно осознанный поступок. Потребности личности могут быть сопряжены с риском в процессе их удовлетворения. Причем риск для удовлетворения потребностей в самоактуализации предполагает процесс дальнейшей самоактуализации личности. Направленность и потребности личности необходимо учитывать при изучении фено­мена субъективного риска как его компоненты.

Литература

Головин С. Ю. Словарь психолога-практика. Минск, 2003.

Колесов Д. В., Пономаренко В. А. Отношение к жизни и психология риска.

М., 2008.

Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 1999. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб., 2000.


Проблемы становления субъектности политически активной молодежи

А. А. Краснякова (Киев, Украина)

_Более 40 лет выдающийся философ и психолог С. Л. Рубинштейн прожил в Украине, разрабатывая проблемы логики как теории знания, диалектики объективного познания и творческой само­деятельности субъекта, интересуясь возрастными особенностями мышления, его философски-психологической структурой, а также проблемами украинского театра Х1Х-ХХ вв., этнографии, изучая творчество украинских писателей и поэтов. По словам профессо­ра Одесского университета, известного психолога М. М. Ланге, уже вначале деятельности «Сергей Леонидович ярко демонстрировал свою способность к живому философскому творчеству, которое стало возможным благодаря глубинному овладению богатствами мировой культуры» (Роменец и др., 1998, с. 140).

В историю психологии С. Л. Рубинштейн вошел как основатель субъектно-деятельностного подхода к изучению психики человека: «В деятельности и через деятельность, индивид реализует и утверж­дает себя как субъект, как личность: как субъект - в своем отношении к объектам, им же порожденным, как личность - в своем отношении к другим людям, на которых он в своей деятельности влияет и с ко­торыми он через нее входит в контакт. Поэтому деятельность - это не внешняя работа, а позиция - относительно людей, относительно общества, которую человек утверждает всей своей сущностью» (Ру­бинштейн, 1999, с. 436-437). «Субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявля­ется; он в них созидается и определяется» (Рубинштейн, 1986, с. 106).

Субъектный (или субъектно-деятельностный) подход С. Л. Ру­бинштейна, в условиях социально-экономических, технологических и глобальных политических изменений, продолжает интенсивно развиваться, конкретизироваться и уточняться в современных иссле­дованиях российских и украинских психологов. Развивая и дополняя рубинштейновскую концепцию субъекта и субъектности, известный украинский психолог В. А. Татенко считает что: «Человек, как субъект, решает не одну, а три задачи: а) познания и преобразования внешнего мира; б) познания и развития своего внутреннего мира; в) познания и развития себя как субъекта собственной психической жизни и свое­го бытия вообще. Самосубъектное развитие человека полагается здесь в качестве начального и конечного пункта на каждом из витков спирали его жизнеосуществления. При этом важно учесть, что та­кое развитие возможно лишь на основе внутренней деятельности, а именно: изнутри мотивированной активности, предполагающей использование исключительно «своих собственных», внутренних же средств» (Татенко, 1996, с. 177). Таким образом, согласно В. А. Татен-ко, становление субъектности человека во многом зависит от его способности к саморазвитию, самосовершенствованию, способности к рефлексии, самокоррекции своего поведения в социуме.

В изменяющемся мире общественные отношения под действием объективных факторов и внешних стимулов претерпевают опреде­ленные трансформации, тем самым усложняя процесс становления и развития субъектности. Особенно сложно и болезненно процессы становления субъектности происходят у молодежи, так как смена мо­ральных норм, ценностей, отсутствие опыта деятельности в периоды стабильного развития затрудняют определение своей роли в обществе.

Исследуя проблемы становления субъектности молодежи, мы исхо­дили из того, что о становлении субъектности можно говорить только в том случае, если индивид осуществляет активную деятельность в той или иной сфере: (профессиональной, общественно-политической, образовательной, семейно-бытовой и т. д.); показателем субъектности может быть не просто активная, а самостоятельная, творческая лич­ность, осознающая ответственность за свою деятельность, готовая к осуществлению стратегии жизненной самореализации (Сергеев, 1997).

Изучая проблему политического участия украинской молодежи, мы поставили перед собой задачу выяснить наличие и степень сфор-мированности основных черт субъекта у политически активной части молодежи. В нашем исследовании приняли участие 94 лидера моло­дежных политических организаций различной идеологической ориен­тации, в возрасте от 18 до 35 лет, имеющие высшее и неполное высшее образование. В ходе исследования был использован диагностический комплекс авторских методик, разработанных сотрудниками лаборато­рии психологии политического участия Института социальной и поли­тической психологии АПН Украины, а также методики для определения коммуникативно-организационных способностей, готовности к само­развитию (В. Павлов) и способности к самокоррекции (В. Семиченко).

Как мы и предполагали, испытуемые (87%) показали: высокий уровень социально-политической активности, политического инте­реса и просоциальной мотивации; стойкость взглядов, убеждений, высокий уровень готовности отстаивать свои идеологические идеалы и принципы, причем независимо от возраста и времени пребывания в политической организации; наличие организаторских и коммуника­тивных способностей и умение принимать решения. Однако по уровню готовности к саморазвитию высокие и средние показатели имели 62%. И только треть испытуемых продемонстрировала высокую способность к самокоррекции.

Результаты исследований дали нам возможность говорить о том, что у лидеров молодежных политических организаций необходимо раз­вивать способность к саморефлексии, саморазвитию и самопознанию, поскольку субъектность обнаруживается в рефлексивном действии и проявляется в выборе пути своего развития как череды поступков. Особенно важным для молодых политических лидеров является осо­знание границ своего влияния на других и степени ответственности, которые субъект готов нести за свою политическую деятельность.

Литература

^ Роменець В. А., Маноха I. П. 1стор1я психологи ХХ столгття: Навч. поабник. К.: Либщь, 1998.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер Ком, 1999. Ру­бинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности (К философским основам современной педагогики) // Вопросы психологии. 1986. № 4.

С. 101-108.

Сергеев Н. К. Непрерывное педагогическое образование: концепция и техно­логии учебно-научных педагогических комплексов (вопросы теории) // Монография. СПб.; Волгоград, 1997.

Татенко В. А. Психология в субъектном измерении // Монография. К.: Про-свгта, 1996.

---

Скачать файл (6329.7 kb.)

Поиск по сайту:  

---